Полина Агуреева: Температура 38 — признак нормального человека

Актрису «Мастерской Петра Фоменко» Полину Агурееву знают и любят многие — хотя бы и по фильмам Сергея Урсуляка: «Ликвидация», «Исаев», «Жизнь и судьба».
Последний прошел на телеэкранах минувшей осенью. А в начале уходящего года у нее была другая премьера — в спектакле «Пять вечеров» она сыграла главную героиню, Тамару. Эпитеты от критиков и поклонников носятся вокруг нее, спотыкаясь друг о друга: с одной стороны забегут — какая-то она «нездешняя». С другой стороны — да нет, вполне себе «здешняя» и земная. А какая на самом деле — все равно загадка.

Мы поговорили с Полиной за кулисами ее родного театра в канун Нового года. На улице минус 20, у нее температура 38, через полтора часа спектакль, и ей выходить как ни в чем не бывало на сцену…

Новый год встречаю в счастливой деревне

Полина, вот вы с температурой 38 сейчас будете играть Ларису Огудалову в «Бесприданнице». Главная героиня, между прочим, все внимание на вас, — а вчера у вас была «Абсолютно счастливая деревня», а завтра «Пять вечеров», и там у вас тоже главные роли… А у актеров нет права на болььничный, как у нас, зрителей? Неужто в любом состоянии — вставай и иди на сцену?

Полина Агуреева: Ну нет, вы же понимаете, такое редко бывает. Однажды было — мы съездили на гастроли в Петербург, играли там «Деревню» на большой сцене, я как-то переволновалась, неправильно распределила голос, и у меня случилось кровоизлияние голосовых связок. И то я играла в таком состоянии два спектакля, а потом Петр Наумович сказал — все, хватит, потому что это просто очень опасно. Я потом месяц молчала, писала записочки, отменили много спектаклей… А сейчас так сошлось — три спектакля подряд, вчера пришла после «Деревни», а у меня 38. Я думала, у меня не бывает температуры, — зато теперь выяснилось, что я нормальный человек, значит, все хорошо.

Ну, всех «нормальных людей» сейчас, в предновогодние дни, так или иначе волнует вопрос: где, как и с кем встречать Новый год. У вас уже есть ответ на этот вопрос?

Полина Агуреева: Да, у меня же родители — а я очень дружу со своими родителями — живут в большом доме, деревянном, в лесу, в Подмосковье. Поэтому, конечно, я буду встречать Новый год у них. Там еще, кроме моего сына Пети, куча детей соседских, с которыми мы дружим. Мы всегда что-нибудь придумываем, прячем под елки…

Друзей своих не позовете?

Полина Агуреева: Нет мы будем семьей своей, у нас такая многочисленная семья…

А у вас вообще — за пределами вашего театра — много друзей?

Полина Агуреева: Конечно, я дружу, например, с Витей Рыжаковым, люблю его очень, — это человек, который поставил «Пять вечеров», мы вместе делали «Июль» в «Практике». Я очень люблю Антона Шагина, актера «Ленкома». Очень дорожу их дружбой, мы хотим спектакль вместе делать. И я очень люблю Игоря Гордина, с которым мы в «Пяти вечерах», слежу за его творчеством, люблю его, как актера, он человек глубокий. Вообще полюбила всех ребят из «Пяти вечеров», и Артема Цуканова, и Яну Гладких…

Новый год вам, говорят, дороже своего дня рождения…

Полина Агуреева: По-моему, нет ни одного нормального человека, который любил бы свой день рождения. 

Но в прошедшем году вы, несмотря на это, свой день рождения отметили…

Полина Агуреева: Да, в этом году первый раз в жизни отмечала. И поняла, почему люди вообще справляют дни рождения. Мне столько наговорили добрых слов — вот, оказывается, зачем люди это делают! Приятно, что было много людей, которых я очень люблю. И которым я готова служить, помогать. Если кто-то позвонит и попросит о чем-то, я с удовольствием это сделаю. Любовь — это же ответственность… Отмечали день рождения на природе, у мамы, там очень красиво. Жгли костер, пели песни, читали стихи прямо там, в девять утра легли спать… Нет, но все равно Новый год, как праздник, — интересней.

А что за двенадцать желаний, которые вы непременно загадываете в новогоднюю ночь?

Полина Агуреева: Ну да, съедаю двенадцать виноградин — не знаю, где я это услышала, но каждый год… Подсадила на это всех своих знакомых и друзей, и своего сына — он не любит виноград, поэтому съедает двенадцать «чего-нибудь» и загадывает 12 желаний. Я, конечно, отношусь к этому иронично, но все равно люблю — праздник, должно быть что-нибудь волшебное, красивое.

Тонкости между мужчинами и женщинами

Думаю, главная утрата, потеря прошедшего года для вас, как и для ваших коллег по «Мастерской», связана с уходом из жизни Петра Наумовича Фоменко, руководителя, мастера, основателя театра.

Полина Агуреева: Это для меня потеря жизни, не думаю, что это стоит называть «потерей года», она не укладывается во времени в какой-то год.

Для вас жизнь — это прежде всего ваша работа? А все, что кроме нее, за пределами сцены?

Полина Агуреева: Я не считаю свою профессию «работой» — это моя жизнь, я так живу, существую. У меня есть Петя, мой сын, и я надеюсь, с ним я существую так же наполненно, как на рептициях. А на репетициях так же, как с Петей. Я не разделяю эти вещи. То есть, мне бы хотелось осмысленно и наполненно жить во всех ипостасях своей жизни.

Но есть же и такие «ипостаси», которыми вы не могли делиться даже с Петром Наумовичем, как бы много он для вас ни значил…

Полина Агуреева: Всегда есть личное пространство, которое поэтому так и называется, что оно никому, кроме тебя самого, не интересно.

Вы снимались в кино, несколько лет играли в спектакле «Июль» в другом театре, — Фоменко не относился к этому как-то ревниво?

Полина Агуреева: Может, ревновал чуть-чуть. Но с самого начала, как только меня взяли в театр, пошла к Олегу Меньшикову играть Лизу в «Горе от ума». Потом еще уехала в Ригу, там Лена Невежина ставила Стоппарда… Одна из важных вещей, которым Петр Наумович научил, — нужно идти своим путем. Если ты идешь своим путем и по честности, то ты не можешь никого предать. Конечно, он видел «Июль», «Эйфорию». И «Пять вечеров» — мне всегда было важно, что он скажет, как отреагирует, понравится ему или нет. У нас был с ним диалог — мне кажется, честный.

Говоря о планах на следующий год, худрук «Мастерской», Евгений Каменькович, рассказал, что готовятся сразу две постановки по Александру Блоку. Одной из них занимаетесь вы…

Полина Агуреева: Да, так получилось, совпало, что Петр Наумович хотел делать спектакль по поэме «Возмездие», говорил об этом, у него всегда было много планов. Не знала, что Кирилл Пирогов будет продолжать это делать… А у нас свое — мы с Верой Камышниковой придумываем инсценировку. Вера прекрасный педагог по речи в ГИТИСе, режиссер, очень тонкий человек… Блок для меня — человек, остро и тонко чувствовавший жизнь, история его очень трагическая, но при этом в его странной, страшной поэзии можно найти свет. Вообще, мне кажется, что прийти к свету можно только через потрясение и страдание, это неизбежно и даже нужно, я не верю в свет какой-то блаженный, невыстраданный, без этого не увидишь мир во всем объеме. Такой какой-то хотелось спектакль… Это будет просто композиция по стихам. Такая очень странная, только стихи Блока.

А кроме Блока — есть еще какие-то задумки, планы на год 2013-й?

Полина Агуреева: В начале прошлого года мы выпустили «Пять вечеров», а у меня так получается, что только раз в два года могу выпускать какой-то спектакль. Год он как-то растет, этот спектакль, потом год я отхожу от старого спектакля и медленно созреваю к новому. Прошедший год был «паровой» — как землю держат незасеянной, «под паром». Вот и у меня получился такой год ожидания, и в следующем году я бы хотела куда-то вызреть… Сейчас у меня Блок, и я не могу одновременно делать чего-то много. Есть еще идея, но это уже после Блока…

Это спектакль по Ницше? Вы как-то признавались, что хотите поставить…

Полина Агуреева: Нет, про Ницше — это такая глобальная идея, это будет после. Я хочу «Сказки Шахерезады» сделать…

Не детский спектакль?

Полина Агуреева: Нет, «Сказки Шахерезады» — они же совсем не детские. Я просто люблю эту книжку, и можно сделать такой эротический спектакль — о тонкостях взаимоотношений между мужчинами и женщинами. Подойти к этому можно вполне иронично…

О планах сниматься в кино не расскажете?

Полина Агуреева: Кино я вообще не считаю, то есть, его нет в моей жизни столько, чтобы я могла им какой-то свой путь мерить.

Вы заботливая мама. Не спрашиваю, когда успеваете заниматься сыном, — но вы, говорят, ходите с ним в музеи, в театры на спектакли детские…

Полина Агуреева: Мы редко на самом деле ходим, особенно сейчас, когда школа: мы делаем уроки… Не могу сказать, что много смотрела детских спектаклей, но в основном они мне не очень нравятся. Чем они меня напрягают? Бездарностью…

Жаль, что наше время лишено нюансов

А посоветовать сможете, куда с детьми стоит пойти?

Полина Агуреева: Советовать трудно — для этого я все-таки очень мало хожу. На выставку Шагала в Пушкинский музей летом ходили, а потом, когда началась школа, даже на занятия (Петя занимался в Пушкинском музее) перестали ходить, не успеваем… Мне понравился в театре «Практика» спектакль «Сказка, которая не была написана». Мне показалось, симпатичный спектакль, не фальшивый.

Критики часто награждают вас самыми замысловатыми эпитетами. Вот, например, я выписал, — про «хрупкость, ненаигранную трепетность и лиризм в сочетании с последовательностью, упорством и волей». Как вы это воспринимаете, ощущаете в себе все это?

Полина Агуреева: (иронично улыбается) Да, я очень ощущаю в себе «ненаигранную трепетность»…

А вот, например, Сергей Урсуляк, у которого вы снимаетесь в каждом фильме, называл вас «нездешней, отдельной» и находил «особенность в зазоре между вами и нашим временем».

Полина Агуреева: Ну, это он так считает, я так не думаю. Если я непричастна к каким-то внешним проявлениям культурной жизни нашего времени, — так я этого просто и не хочу. А про «отдельность» — Евгений Борисович тоже мне так говорит. Но это, наверное, мой недостаток — не знаю, достоинство ли? Мне просто хочется заниматься творчеством и не хочется ни к кому примыкать, что-то во мне противостоит этому. Наверное, потому «отдельная». Хотя, мне кажется, я умею любить людей, нельзя сказать, что я такой эгоист. У меня есть друзья, я с ними не «отдельничаю», просто у меня есть мой мир. .

Еще одна цитата: кое-кто вот обнаруживает в вас «сочетание нравственной чистоты и волнующего эротизма, граничащего с бесстыдством»…

Полина Агуреева: Насчет этого я ничего не могу сказать. И вообще я думаю, что высшая форма кокетства — это отсутствие кокетства.

Научиться этому можно?

Полина Агуреева: Не знаю — но я помню, что для меня еще с института было оскорбительной ругачкой, когда меня называли «очень обаятельной и симпатичной». Мне было ужасно неприятно, потому что не в этом — главные достоинства. Это как Олег Борисов говорил — мы становимся популярными благодаря своим самым примитивным проявлениям. Вот я тоже так считаю.

Отдыхаете вы только летом. А как же сын, никуда не ездите с ним в каникулы?

Полина Агуреева: Никуда, потому что у нас есть бабушка, к которой мы ездим. Сын, когда я здесь, — с няней, а так все время со мной. Мы друг к другу привязаны. Он, кстати, уже вырос, вот сегодня, например, принес мне завтрак в постель. Мы с ним дружим, хотя и ругаемся, конечно, когда он вредничает.

А вам не кажется, кстати, что дети в столице часто вырастают не хуже, не лучше, но куда большими снобами, чем дети в провинции. Не пугает этот вот снобизм столичный?

Полина Агуреева: Это очень меня беспокоит, я тоже не люблю эту «столичность» и безумно счастлива, что мое детство прошло в провинции, мне кажется, в Москве нет этого прекрасного ощущения мира детства… Но это даже волнует меня меньше, чем то, что ребенок, скажем, после «Аватара» перестает реагировать, воспринимать то же «Обыкновенное чудо» — мы недавно его как раз с ним смотрели. Я пытаюсь Пете это втюхивать — он обожает «Полосатый рейс», «Бриллиантовую руку». И слава богу, потому что после таких американских фильмов достаточно трудно воспринимать «Ежика в тумане» со всеми его тонкими переходами и нюансами.

Пете понравился спектакль «Король-олень». Сергей Урсуляк сделал такую постановку в Концертном зале Чайковского, я пела, и Петя первый раз в жизни сходил, посмотрел, как я в театре выступаю…

А вы ни разу не приводили его на свои спектакли в «Мастерскую»?

Полина Агуреева: Я же не могу привести его на «Бесприданницу» или «Деревню», где меня все мучают, убивают, стреляют. На «Войну и мир» можно было бы привести, но для него это очень длинный спектакль… Но вот «Король-олень» ему понравился, музыка понравилась и он теперь фанат этого фильма, и я очень рада. «Обыкновенное чудо» тоже понравилось, хотя поначалу он сказал, что все советские фильмы одинаковые и все это уже устарело. Потом смотрю, поет песню оттуда, значит, все нормально… Мне бы все же очень хотелось побороться с этим временем, которое лишено нюансов. Старые фильмы, конечно, не соответствуют темпоритму новому. И в школе сейчас, я смотрю, дети, которые с Петей в классе, — меня пугают, насколько они рациональны… А у нас за «провинцию» отвечает бабушкин загородный дом, там у нас веселая, сумасшедшая семейка, и с атмосферой у нас все в порядке.

А дома у вас нет интернета?

Полина Агуреева: Интернет есть, почему же. Это телевизора у меня нет.

Если все же подытожить, какие такие сверхзадачи вы ставите перед собой в наступающем году?

Полина Агуреева: Какие у меня планы — они каждый год одни и те же. Жить полной жизнью. Репетировать, любить детей, своего мужчину, близких людей, служить любимым людям. Чтобы им было хорошо со мной — а это не так уж просто делать.

Хотите сказать, что с вами непросто ужиться?

Полина Агуреева: Да, я не самый легкий человек. У меня очень много тараканов, комплексов, достоевщины всякой…

… И напоследок — с Новым годом, Полина — и пусть все будет так, как вы загадаете!