Мой ласковый и нежный маньяк

В театре «Практика» Полина Агуреева прочитала текст от лица маньяка-убийцы шестидесяти с лишним лет, написанный Иваном Вырыпаевым. Моноспектакль с невинным названием «Июль» не рекомендуется для просмотра лицам с неуравновешенной психикой.

Когда британский драматург Сара Кейн писала ставшую популярной у нас пьесу «Психоз 4.48», она лежала в психиатрической больнице с нервным расстройством и, в конце концов, свела счеты с жизнью. Иван Вырыпаев, пьеса которого «Июль» волей-неволей напрашивается на сравнение с «Психозом», как известно, в больнице не лежит и психическими расстройствами не страдает. Он пишет пьесы, которые нарасхват в театрах по всему миру, он снимает кино, которое берут на Венецианский фестиваль. Успешный человек со счастливой судьбой, завоевавший признание своим трудом и талантом. И если о «Психозе» кто-то и мог сказать, что это чистой воды патология, то к тексту Вырыпаева логика «с больной головы драматурга — на здоровые в зале» неприменима. Однако эта чистой воды фантазия написана настолько правдоподобно, что даже здоровому человеку после «Июля» может присниться, что он гонится за кем-то с топором. Потому что пьеса эта про безумного старика, которому что собаку съесть, что от любимой женщины часть тела — одно удовольствие. А виной всему — проклятый месяц июль, который сводит с ума старика в любое время года, как Сару Кейн в любое время суток сводил с ума психоз, наступающий ровно в четыре сорок восемь утра.

Для такого текста трудно придумать сценическое воплощение. На испуг современного зрителя, а тем более молодого, искушенного в компьютерных играх и триллерах, не возьмешь. Режиссер Виктор Рыжаков применил к тексту минимум движения, света и оформления. Актриса в черном (сначала до пола, потом чуть выше колен) довольно сдержанно, временами переходя на крик, читает текст, то прищурив глаз, то подставив лицо под софит, то пуская клубы сигаретного дыма. Порой она останавливается и как настоящая чтица выпивает глоток воды и оправляет юбочку.

Для актрисы Мастерской Петра Фоменко Полины Агуреевой этот спектакль — эксперимент и настоящее испытание. В театре такие роли называются «на сопротивление». Хрупкая, нежная, по-детски обаятельная актриса с амплуа «голубой героини» читает текст от лица маньяка-убийцы, написанный так, как если бы это были жития святых. Она рассказывает с физиологическими подробностями, как проломил он кулаком голову своей жене, как накормил собаку мясцом с толченым стеклом и что с ней потом было, как много месяцев лежал в дурке (нет, не сам лежал, это тело лежало, а душа его каталась на коньках по ледовому полю), как съел руку и сердце санитарки, потому что полюбил ее (а любить — значит принять в себя), и так далее. Когда дело доходит до бранных слов, которые в тексте Вырыпаева встречаются очень часто, сопротивление усиливается. Но когда Агуреева нежно, на одном дыхании, порой полушепотом произносит страшные и страстные слова безумия, она добивается самого главного: через ее пушистые волосы, которые выбиваются из строгой прически, подрагивающие, взволнованные брови, чуть капризный, но доверчивый голос материализуется тонкая, ранимая душа деревенского мужика, которого свел с ума проклятый месяц июль.