Юрий Норштейн

25 сентября в 18:00 в гости в Мастерскую Фоменко придёт Юрий Норштейн. Каждое его выступление — это всегда импровизация, свободно свингующая от Джотто к Миядзаки, от Гамлета к детским рисункам, от Басё к постановке «Войны и мира» Петра Фоменко. Нас также ждёт небольшой мастер-класс по секретам оживления нарисованных персонажей. И сами персонажи на экране нашего Малого зала. А ещё попытка ответа на вопрос: «Зачем нам искусство?». Подсказка — в очень личном тексте из книги Юрия Норштейна «Снег на траве»:

«Мы вчетвером – папа, мама и мы с братом жили в маленькой тринадцатиметровой комнате большой коммунальной квартиры. Но клянусь, я бы не хотел поменять это моё детство на любое самое комфортное. Представьте себе комнату, в середине которой под потолком абажур, мама набрасывает большую скатерть на стол, скатерть взлетает и, надуваясь парусом, медленно, волнами, словно ловя воздушное равновесие, успокаивается, принимая форму стола.

Зимой в комнате на верёвках досушивалось принесённое с улицы бельё, распространяя морозную пряность. Пахнет хлебом, по воскресеньям маковым пирогом, бубликами. Папа за столом отхлёбывает горячий чай, почти кипяток, из тонкого стакана в подстаканнике и читает. Брат на скрипке разучивает гаммы, за окном зимняя ночная синева, а в комнате тепло от печки, я рисую, и кажется, что это навсегда. И то далёкое „навсегда“ теперь длится твоей жизнью, а если повезёт, то и творчеством. Комната заполнена упражнениями Шуберта, Паганини, Листа, но самое острое впечатление оставило звучание грампластинок. Завораживал священный ящик — патефон, тяжёлая пластинка на диске, крупный план иглы, под которой кружится бесконечная струящаяся поляна пластинки. Никелированный звукосниматель мерно покачивается и сквозь шипение пластинки звучит еврейская песенка „Варенички“ или синагогальное пение. 

Звуки одушевляют и возвращают пространство той жизни. Та наша комната, та далёкая точка в глубине времени представляется мне музыкальным перекрёстком, где у каждого своя мелодия. Мы были вместе, каждый жил своей жизнью, но мы были сопричастны друг другу. Быть может, это и есть главный смысл бытия. Суть не в удаче, а в ежедневном интересе к каждой точке жизни, одна из которых может вспыхнуть открывшимся глубоким смыслом простых понятий. Суть в том, чтобы в сложных обстоятельствах считать себя виновным и ответственным за деяния, в которых сам не участвовал. Главное уметь отличить дурное от животворящего. Как бы мы ни настаивали на словах „О вкусах не спорят“, но время объединяет такие понятия правды и прекрасного, что мы можем указать на них пальцем, как на обобщённый смысл, и вкус здесь ни при чём. Может быть, прекрасное и есть правда. Главное – не обольщаться приманками, а прокладывать дорогу сквозь хитрости, предлагаемые тебе с добропорядочной улыбкой и ты, клюнувший на подделку, не заметил, как прошёл рядом с подлинником.

Прекрасное не только в колоннах Парфенона, но в каменной дороге, по которой идёшь, сбивая в кровь ноги, но ты чувствуешь всем существом дорогу и эта дорога к дому. Прекрасно не только прикосновение ладоней любимой к твоему лицу, но и подагрические пальцы твоей мамы, и хромая собака, и выцветшая на солнце, омытая дождями доска, и запылённая листва. Я говорю сейчас и вам, и себе: мы счастливы, потому что мы в творчестве, мы живём в нём, будто продираемся сквозь терновник. 

Мир заполнен многообразным опытом и ответа общего нет. И всё же, если ты держишь младенца на руках, ты испытываешь восторг, и смысл отрицательного опыта полезен хотя бы тем, что заранее заставляет тебя проникаться пронзительной печалью о судьбе твоего ребёнка, или друга, или просто близкого тебе. И если ты испытываешь горечь, грусть от предстоящей чьей-то судьбы, ты уже невольно участвуешь в мысли что есть нечто, ради чего стоит писать стихи, делать фильмы, сочинять музыку, жить, просто трудиться».

Кстати, книги Ю. Б. Норштейна можно будет приобрести в фойе театра и подписать у автора.

Билеты в кассе театра и по телефонам: +7‑499‑249‑17‑40, +7‑499‑249‑87‑62