Форум

О спектакле "Египетская марка" (15 мая) подробно

Вспомнилось, что когда-то Олег Ефремов в Художественном театре говорил: главное в спектакле не "как", а "что". После предпремьерного показа спектакля "Египетская марка" в Мастерской Фоменко у нас сложилось впечатление, что хотели поставить "что", а получилось "как".

"Египетская марка" - это очень красивый, стильный, изящный, эстетически безупречный спектакль, который можно было бы считать образцом стиля Мастерской, если бы не пафосно прозвучавший в спектакле, чуть ли не программным манифестом, призыв (Мандельштама - тогдашнему Художественному Театру) к сохранению в спектаклях авторского слова и предостережение против слишком вольной интерпретации авторского замысла.
Призыв этот нам кажется сегодня особенно актуальным на фоне последней громкой премьеры Художественного Театра уже наших дней, но справедливости ради не следует ли в таком случае так же отнестись и к "Египетской марке" Мастерской Фоменко, и посмотреть, насколько она, "Марка", соответствует первоисточнику, слову и замыслу ее автора? Ставя перед собой такую задачу, мы ни в какой мере не стремимся умалить несомненных заслуг создателей спектакля, которым мы очень благодарны за прекрасно проведенный "вечер с Мандельштамом", но так уж получилось, что после предпремьерного показа у нас появились вопросы, которые нам хотелось бы задать в первую очередь инсценировщикам повести.

Фамилию главного героя, Парнок, в спектакле произносят почему-то с ударением на первом слоге: ПАрнок. Фонетические уподобления типа "...парабола соединяла Парнока с парадными..." не кажутся нам убедительными. Гораздо важнее то, что автор "Египетской марки" был близко знаком и с поэтом Валентином Яковлевичем ПарнОк, и с поэтессой Софией Яковлевной ПарнОк (замечательные стихотворения которой снова стали издаваться, а Елена Фролова, талант и умница, поет романсы на стихи Софьи Парнок), и что как Валентин, так и София могли быть прототипами главного героя повести. Более того, нам кажется, что при инсценировке создателями спектакля эта возможность была учтена (очень уж похож Федор Малышев в костюме и гриме на фотографию Валентина Парнока, опубликованную в книге "Египетская марка. Пояснения для читателя /сост. О.Лекманов и др. М. ОГИ, 2012). Так что менять ударение в произношении фамилии главного героя - мера экстраординарная, и серьезных причин для ее применения мы не увидели. Нет, в самом деле - представьте, что кто-то поставил Войну и мир и представил нам героя: князь БОлконский. Что мы ответим?

Температуру тридцать семь и три Мандельштам замерил не у Парнока, а у эпохи! Той самой больной эпохи, в которой "и страшно жить, и хорошо", "не было ни на кого управы, а сильные издевались над слабыми", и в которой "революция подобна тяжелой инфекционной болезни". Софья Парнок об этом времени напишет так:

На полпути нам путь пресек
Жестокий век. Но мы не ропщем,-
Пусть так! А все-таки, а в общем
Прекрасен этот страшный век!

И пусть ему не до стихов,
И пусть не до имен и отчеств,
И не до отдельных одиночеств,
Он месит месиво веков!


"Тридцать лет прошли как медленный пожар", у Парнока "макушка облысела в концертах Скрябина",- ничего этого тоже нет в спектакле! Отсутствует и одна из ключевых сцен повести - у парикмахера, когда Парноку льют "прямо на макушку холодную жижу"...Не забудем, что литьем воды на обритую макушку пытались лечить умалишенных (ср. у Гоголя в "Записках сумасшедшего")...

Ну и т.д. Каждому зрителю, поверхностно знакомому с историей русской литературы, нетрудно будет увидеть и эти и другие, подобные несоответствия (перечислять все замеченные мы не стали. Важно было обозначить проблему). Нетрудно - и ощущение неловкости и грусти может появиться у такого зрителя,- за спектакль, ставший очередным образцом "картинности", "красовитости", за досадную склонность авторов спектакля к стилизации.

Вместо послесловия - две цитаты:

Мандельштам писал о театре Комиссаржевской: "Сам театрик Комиссаржевской был окружен атмосферой исключительной сектантской приверженности...
Здесь дышали ложным и невозможным кислородом театрального чуда.
Петрушка прижимает к небу медную створку, чтоб изменить голос. Лучше Петрушка, чем Кармен и Аида, чем свиное рыло декламации".

Да, лучше Петрушка, чем "свиное рыло декламации", повторим и мы.

И еще одна цитата - из статьи Софьи Парнок "В поисках пути искусства":
"Нам хотелось бы, чтобы значение деятельности... не сводилось бы к роли религиозной секты, возводящей то или иное теологическое пристрастие в основу своего вероучения. Ищущий религиозной истины идет мимо сект к великим основателям религий, принесшим миру откровения. И искатель, алчущий эстетической мудрости, отвергнув кривые "направлений", должен устремлять свой шаг к неомраченному источнику эстетического опыта, к тем бесценным образцам теоретического прозрения, которые оставлены нам великими художниками... Эстетическое начало, подобно религиозному, заложено в психике человека... Не нашими словами, а из "пламя и света" рожденными произносились догадки и размышления великой эстетической мудрости...

Было бы чудом, если б строки эти "избавили от лукавого" хотя бы один молодой талант".