Вот Рок, а вот порок
Комедию Мольера в «Мастерской Петра Фоменко» поставил французский режиссер
Первое, о чем попросил режиссер Кристоф Рок, убрать из брюсовского перевода мольеровской комедии слово «любовь». Трудно не вспомнить тут, как, по словам самих «фоменок», когда-то сам Петр Наумович, душа и основатель этого театра, открывал репетиции главным вопросом: «кто кого любит?». И эта ниточка распутывала вдруг в сюжетах клубки страстей и тайных смыслов. Однако Рок французский постановщик, худрук Северного театра из Лилля, настаивает: линии его спектакля написаны не акварелью строгой тушью. Его история Мольера не просто анекдот об адюльтере, тут главнее цепь соподчинений, социальных связей, где «любовь» лишь оттеняет неизбежность рока.
Казалось бы: противоречие, спор акварели с непрозрачной тушью. Француз антагонист Петра Фоменко? Как ни странно вовсе нет. На самом деле тут скорее лукавство зеркала: так поэт в письме Елизавете Воронцовой шифровал, перевернув слова: любовь не упомянута, но есть «вобюлиманс».
Когда-то у Фоменко вымышленный Пушкиным импровизатор Пиндемонти актер Карэн Бадалов легко порхал по спинкам кресел зрителей. И персонажи пушкинских (и, кстати, брюсовских) этюдов вдруг на глазах у зрителей двоились и троились, меняли на ходу обличья, готовые на что угодно только чтобы провести «Египетскую ночь» с воображаемой царицей Клеопатрой, актрисой Полиной Кутеповой. Бесхитростный на первый взгляд рисунок вдруг открывал нам, из какого сора рождается театр, как нелегко остаться пылким и свободным и «зависеть от царей, зависеть от народа». То было чудо зазеркалья.
Хотел Рок, или нет, но как раз об этом фирменном фоменковском (пушкинском?) чуде его «Амфитрион» напоминает. Что касается зеркала оно здесь не метафора, оно огромного размера и отражает все происходящее на сцене. Декораций минимум, есть зеркало, есть много дыма, подсвечники и персонажи всё и все дробятся и двоятся.
Зрителя сбивают с толку сразу: на сцене появляются не сам Меркурий с Ночью, а их отражения сами они выплывут чуть позже. Зритель борется с оптическим лукавством. Персонажи ищут собственные «я». В самом начале Меркурий завидует Ночи, как какой-нибудь всесильной «маре багдасарян»: «у вас, красавица, есть колесница» и она может все, захочет разгонится, перехочет и притормозит рассвет на сколько угодно. Хотя бы для того, чтобы Юпитер, притворившись царем Амфитрионом, вкусил всех радостей общения с его женой Алкменой.
Но нет, в спектакле никаких нарочитых намеков, «современных аллюзий» все строго по Мольеру: он универсален. Разве что на сайте театра анонс спектакля сопровождает напоминание: драматический сюжет Мольера связан с любовной интригой Людовика XIV и маркизы де Монтеспан несчастного супруга фаворитки отправили, чтоб не мешал, в кутузку. Правда, не сказано о том, как была рада этому сама маркиза (родившая королю семерых). И что Мольер посвятил комедию принцу Конде, чья дочь вышла замуж за сына той самой маркизы и короля. История пикантная, расчета и корысти выше крыши но кто сказал, что не хватало в ней и настоящих радостей земных? Злосчастный рок, ну да, но люди так слабы. Амфитрион (Андрей Казаков) разбил войска неведомого Птелераса. Тем временем Юпитер (один раз не Птелерас) в его облике овладевает царицей Алкменой. Муж прибыл с поля боя жена встречает спокойно: вчера же виделись, и как! Алкмену возмущает: он не помнит, как. Меркурий тоже времени не тратит зря в облике слуги Созия проводит время со служанкой Клеантидой.
Надо ли говорить, что служанка как две капли воды как Полина Кутепова на сестру Ксению похожа на царицу? Что и Юпитер, и Меркурий (Владимир Топцов и Иван Верховых), обольщая, внушают дамам мысли странные: чтобы одна дарила ласки «будто не супругу», другая чтоб на стороне «шалила втихомолку». Но дамы… ничего не заподозрили? Ой ли. Где начинается и где кончается обман тут и зеркало бессильно. Но ведь в конце концов довольны все. Даже удовлетворены. Даже счастливы.
И вот тут Карэн Бадалов Созий вдруг напомнил того самого Пиндемонти из «Египетских ночей», хотя и не летал по креслам. Да, он страдает, что судьба его «рассозила» (отняв у Созия его «я»), а Амфитриона «разамфитрионила», но он в конце концов на это смотрит, как поэт. Даже страдания его как песня.
И Амфитрион, как человек служивый, утешен: ну да, с женой, конечно, есть вопросы но! Все же сам Юпитер принял вид его, Амфитриона! К тому же обещает, что теперь у них родится сын-герой Геракл. Как бы его, Амфитриона.
Вот персонажи, воины и слуги, лежа на сцене, шерудят ногами, хватаясь друг за друга в зеркале кажется, будто смешно бегут-бегут куда-то. Юпитер в блестках, будто шоумен, закатит пир в зал полетят шары божественного корпоратива. Из-за кулисы слышен «Волк и ягненок», басню Крылова-Лафонтена, «ты виноват уж тем, что хочется мне кушать» голосом актрисы Мадлен Джабраиловой.
Ну да, вопрос: как при таких вот превращеньях и мистификациях сохранить, отстоять свое «я»? Тем более, что каждый ведь находит в этих злоключениях что-то такое, для себя соблазнительное. аздваиваются все. И вот служанка Клеантида обнаруживает: «как же: только что вы были там, наверху, и здесь вы вдруг!». Сюжет Мольера в самом деле универсален. С чем-то подобным, к слову сказать, сталкивались в разные времена не одни французы, а и русские литераторы. Как-то Тургенев, спускаясь по лестнице, увидел умывавшегося мужа своей любимой Полины Виардо и в нескольких шагах еще того же мужа, но уже в столовой. Что за блажь? А вот уже Андрей Платонов пишет жене Маше, как, проснувшись ночью, «я увидел, как за столом сидел тоже я и, полуулыбаясь, быстро писал». У литераторов на этой почве мысли о любви мешались с мыслями о неотвратимости судьбы. Чего же ждать от героинь комедии они на сцене, вокруг них театр, здесь игра закон.
Слаб человек? Или циничен? Где тот, который есть на самом деле на сцене или в зеркале? Где страсть, а где порок? Кто кого любит? Что, если вдруг на самом деле никто и никого? Как справедливо подытожил Созий (до Карэна Бадалова его играл и сам Мольер): «О всем подобном иногда умней не говорить ни слова».
Юпитер в постановке Рока, сделав свое дело, уплывает хладнокровно. Заманчивая Алкмена, Ксения Кутепова, взошла по инфернальной лестнице откуда-то из-под сцены и удалилась в глубь без слов.
А только что, казалось бы, они неслись по залу, как уговаривал ее Юпитер! Как Ксения-Алкмена ну будто бы - сопротивлялась, как она дрогнула и вдруг упала зрителю в объятья (им случайно оказался бард и друг Фоменко Юлий Ким)! Все замерли. И что же, что, случись такое на спектакле вновь, придется делать остальным? Что, что. Завидовать придется.
Источник: «Российская газета»
Казалось бы: противоречие, спор акварели с непрозрачной тушью. Француз антагонист Петра Фоменко? Как ни странно вовсе нет. На самом деле тут скорее лукавство зеркала: так поэт в письме Елизавете Воронцовой шифровал, перевернув слова: любовь не упомянута, но есть «вобюлиманс».
Когда-то у Фоменко вымышленный Пушкиным импровизатор Пиндемонти актер Карэн Бадалов легко порхал по спинкам кресел зрителей. И персонажи пушкинских (и, кстати, брюсовских) этюдов вдруг на глазах у зрителей двоились и троились, меняли на ходу обличья, готовые на что угодно только чтобы провести «Египетскую ночь» с воображаемой царицей Клеопатрой, актрисой Полиной Кутеповой. Бесхитростный на первый взгляд рисунок вдруг открывал нам, из какого сора рождается театр, как нелегко остаться пылким и свободным и «зависеть от царей, зависеть от народа». То было чудо зазеркалья.
Хотел Рок, или нет, но как раз об этом фирменном фоменковском (пушкинском?) чуде его «Амфитрион» напоминает. Что касается зеркала оно здесь не метафора, оно огромного размера и отражает все происходящее на сцене. Декораций минимум, есть зеркало, есть много дыма, подсвечники и персонажи всё и все дробятся и двоятся.
Зрителя сбивают с толку сразу: на сцене появляются не сам Меркурий с Ночью, а их отражения сами они выплывут чуть позже. Зритель борется с оптическим лукавством. Персонажи ищут собственные «я». В самом начале Меркурий завидует Ночи, как какой-нибудь всесильной «маре багдасарян»: «у вас, красавица, есть колесница» и она может все, захочет разгонится, перехочет и притормозит рассвет на сколько угодно. Хотя бы для того, чтобы Юпитер, притворившись царем Амфитрионом, вкусил всех радостей общения с его женой Алкменой.
Но нет, в спектакле никаких нарочитых намеков, «современных аллюзий» все строго по Мольеру: он универсален. Разве что на сайте театра анонс спектакля сопровождает напоминание: драматический сюжет Мольера связан с любовной интригой Людовика XIV и маркизы де Монтеспан несчастного супруга фаворитки отправили, чтоб не мешал, в кутузку. Правда, не сказано о том, как была рада этому сама маркиза (родившая королю семерых). И что Мольер посвятил комедию принцу Конде, чья дочь вышла замуж за сына той самой маркизы и короля. История пикантная, расчета и корысти выше крыши но кто сказал, что не хватало в ней и настоящих радостей земных? Злосчастный рок, ну да, но люди так слабы. Амфитрион (Андрей Казаков) разбил войска неведомого Птелераса. Тем временем Юпитер (один раз не Птелерас) в его облике овладевает царицей Алкменой. Муж прибыл с поля боя жена встречает спокойно: вчера же виделись, и как! Алкмену возмущает: он не помнит, как. Меркурий тоже времени не тратит зря в облике слуги Созия проводит время со служанкой Клеантидой.
Надо ли говорить, что служанка как две капли воды как Полина Кутепова на сестру Ксению похожа на царицу? Что и Юпитер, и Меркурий (Владимир Топцов и Иван Верховых), обольщая, внушают дамам мысли странные: чтобы одна дарила ласки «будто не супругу», другая чтоб на стороне «шалила втихомолку». Но дамы… ничего не заподозрили? Ой ли. Где начинается и где кончается обман тут и зеркало бессильно. Но ведь в конце концов довольны все. Даже удовлетворены. Даже счастливы.
И вот тут Карэн Бадалов Созий вдруг напомнил того самого Пиндемонти из «Египетских ночей», хотя и не летал по креслам. Да, он страдает, что судьба его «рассозила» (отняв у Созия его «я»), а Амфитриона «разамфитрионила», но он в конце концов на это смотрит, как поэт. Даже страдания его как песня.
И Амфитрион, как человек служивый, утешен: ну да, с женой, конечно, есть вопросы но! Все же сам Юпитер принял вид его, Амфитриона! К тому же обещает, что теперь у них родится сын-герой Геракл. Как бы его, Амфитриона.
Вот персонажи, воины и слуги, лежа на сцене, шерудят ногами, хватаясь друг за друга в зеркале кажется, будто смешно бегут-бегут куда-то. Юпитер в блестках, будто шоумен, закатит пир в зал полетят шары божественного корпоратива. Из-за кулисы слышен «Волк и ягненок», басню Крылова-Лафонтена, «ты виноват уж тем, что хочется мне кушать» голосом актрисы Мадлен Джабраиловой.
Ну да, вопрос: как при таких вот превращеньях и мистификациях сохранить, отстоять свое «я»? Тем более, что каждый ведь находит в этих злоключениях что-то такое, для себя соблазнительное. аздваиваются все. И вот служанка Клеантида обнаруживает: «как же: только что вы были там, наверху, и здесь вы вдруг!». Сюжет Мольера в самом деле универсален. С чем-то подобным, к слову сказать, сталкивались в разные времена не одни французы, а и русские литераторы. Как-то Тургенев, спускаясь по лестнице, увидел умывавшегося мужа своей любимой Полины Виардо и в нескольких шагах еще того же мужа, но уже в столовой. Что за блажь? А вот уже Андрей Платонов пишет жене Маше, как, проснувшись ночью, «я увидел, как за столом сидел тоже я и, полуулыбаясь, быстро писал». У литераторов на этой почве мысли о любви мешались с мыслями о неотвратимости судьбы. Чего же ждать от героинь комедии они на сцене, вокруг них театр, здесь игра закон.
Слаб человек? Или циничен? Где тот, который есть на самом деле на сцене или в зеркале? Где страсть, а где порок? Кто кого любит? Что, если вдруг на самом деле никто и никого? Как справедливо подытожил Созий (до Карэна Бадалова его играл и сам Мольер): «О всем подобном иногда умней не говорить ни слова».
Юпитер в постановке Рока, сделав свое дело, уплывает хладнокровно. Заманчивая Алкмена, Ксения Кутепова, взошла по инфернальной лестнице откуда-то из-под сцены и удалилась в глубь без слов.
А только что, казалось бы, они неслись по залу, как уговаривал ее Юпитер! Как Ксения-Алкмена ну будто бы - сопротивлялась, как она дрогнула и вдруг упала зрителю в объятья (им случайно оказался бард и друг Фоменко Юлий Ким)! Все замерли. И что же, что, случись такое на спектакле вновь, придется делать остальным? Что, что. Завидовать придется.
Источник: «Российская газета»
Игорь Вирабов, «Российская газета», 8.03.2017
- «Я — верный пес»Евгения Милова, «Коммерсант-Стиль», 30.12.2017
- Павел Яковлев: «Когда можно коснуться любви
»Ирина Тарабрина, «Musecube.org», 30.12.2017
- Фоменки спели песнь про Север дальнийДарья Андреева, «Страстной бульвар, 10», 12.2017
- Не на скорую рукуСветлана Бердичевская, «Экран и Сцена», 18.11.2017
- Амбарцум Кабанян: «В детстве я был чудесным тормозом»Евгения Шафранек, «MixNews», 16.11.2017
- Галина Тюнина: в реальность телесериалов я не верюНиколай Караев, «Postimees», 26.10.2017
- Дмитрий ЗАХАРОВ: «Чичиков поломанный – и внешне, и внутренне»Светлана Бердичевская, «Экран и Сцена», 19.10.2017
- Осенняя заметка о летнем впечатленииАлексей Бартошевич, «Экран и Сцена», 19.10.2017
- Северный реквиемМарина Шимадина, «Театрал», 10.2017
- А мы пойдем на Север…Лариса Каневская, «Мнение», 20.09.2017
- «Проклятый Север» обосновался на КутузовскомСветлана Наборщикова, «Известия», 20.09.2017
- Мениппея, как и было сказаноПавел Подкладов, «Подмосковье без политики», 13.09.2017
- Открытие сезона 2017/18 в Мастерской Петра ФоменкоЛариса Каневская, «Мнение», 13.09.2017
- Галина Тюнина: «Шекспир подал нам руку»Надежда Сикорская, «Наша газета», 13.09.2017
- Иван Поповски: «Сумасшествие любви»Надежда Сикорская, «Наша газета», 11.09.2017
- В «Мастерской Петра Фоменко» сыграли «…Души»Ольга Егошина, «Театрал-онлайн», 12.07.2017
- Сестры Кутеповы блеснули в спектакле с «французским акцентом»Эвелина Гурецкая, «Hollywood reporter», 11.07.2017
- Летняя премьера в «Мастерской Петра Фоменко»Марина Абрамова, «Ревизор.ru», 7.07.2017
- Прожженные душиМарина Токарева, «Новая газета», 5.07.2017
- «Мертвые души» и окрестностиДарья Борисова, «На западе Москвы», 30.06.2017
- Души прекрасные порывыИгорь Вирабов, «Российская газета», 30.06.2017
- «Фоменки»: портрет на фоне «Мастерской»Борис Войцеховский, «Мослента», 26.06.2017
- Евгений Цыганов перенял ухватки СобакевичаАнастасия Плешакова, «Комсомольская правда», 14.06.2017
- В вихре мрачного карнавалаМарина Абрамова, «Ревизор.ru», 12.06.2017
- Три золотых аиста на лазоревом поле ФракассаАнжелика Заозерская, «Вечерняя Москва», 12.06.2017
- В Мастерской Петра Фоменко языком Гоголя высмеяли коммерсантовАнжелика Заозерская, «Вечерняя Москва», 9.06.2017
- В «Мастерской Петра Фоменко» состоится премьера спектакля «Души»«РИА Новости», 5.06.2017
- В «Мастерской Фоменко» танцуют, фехтуют и поютДарья Борисова, «На западе Москвы», 1.06.2017
- «Фоменки» в зазеркальеТатьяна Ратькина, «Частный корреспондент», 28.04.2017
- Полина Кутепова: «Всегда опаздываю с выводами»Татьяна Власова, «Театрал-online», 15.04.2017
- Игра отражений: «Амфитрион» в «Мастерской Фоменко»Инна Логунова, «http://posta-magazine.ru», 21.03.2017
- Французский режиссёр с актёрами «Мастерской Фоменко» похулиганил с комедией МольераМария Беленькая, «Metro», 14.03.2017
- Полину и Ксению Кутеповых обманули богиАнастасия Плешакова, «Комсомольская правда», 9.03.2017
- Вот Рок, а вот порокИгорь Вирабов, «Российская газета», 8.03.2017
- Voulez vous cousher avec moi? Хотите ли вы спать со мнойВячеслав Суриков, «Эксперт», 6.03.2017
- Мольер. Но другойМарина Токарева, «Новая газета», 1.03.2017
- Полина Кутепова: «Играть как дети»Ольга Романцова, «Театральная афиша», 03.2017
- Мастерская Петра Фоменко поставила эксперимент над игрой актеров на сценеАнна Бояринова, «Вечерняя Москва», 27.02.2017
- У вас родится ГеркулесОльга Егошина, «Театрал-online», 24.02.2017
- Кристоф Рок: «Русские гораздо романтичнее французов»Наталья Васильева, «Известия», 23.02.2017
- Библиотека приключенийВадим Рутковский, «coolconnections.ru», 20.02.2017
- Обратная сторона любвиЕлизавета Авдошина, «Независимая газета», 20.02.2017
- Испанцы в Дании не дают скучатьАлексей Ширинкин, «Metro», 14.02.2017
- Во всех подробностяхЛариса Каневская, «http://mnenieguru.ru», 11.02.2017
- Кристоф Рок: театр это всегда открытиеНаталья Курова, «РИА Новости», 31.01.2017
- Любовь, только любовьВячеслав Суриков, «Эксперт», 30.01.2017
- «У нас с русскими разные уши» — и другие открытия французского режиссера в Мастерской Петра ФоменкоЯна Жиляева, «ForbesLife», 30.01.2017
- «Мыло» времен НаполеонаСветлана Наборщикова, «Известия», 25.01.2017